Кавказская эпопея. Часть III: Тучи сгущаются

Кавказ_3_готов

Неотвратимая поступь русского сапога на Кавказе была костью в турецком горле. Османы понимали, к чему все идет, и, стремясь предвосхитить события, сделали свой ход. Выбрав стратегически подходящую точку – поселение Анапа на восточном берегу Черного моря – турки в 1781 году (в некоторых источниках указывается 1783) построили там крепость. Понимая, что это, возможно, последний шанс если не остановить, то хотя бы основательно замедлить продвижение русских, к делу они подошли ответственно и денег не пожалели. Были приглашены французские инженеры, сделавшие твердыню практически неприступной.

Переоценить значение Анапы было невозможно – крепость была символом, одним фактом своего существования влиявшим на умы мусульманского населения Кавказа. В материальном же отношении она представляла собой базу для операций против России, являясь при этом желанным трофеем для любого высокопоставленного офицера империи. Важность этого пункта только возросла с присоединением к России Крыма и Таманского полуострова в 1783 году – Анапа стала последним форпостом турок в регионе.

1Крепость Анапа на картине Ю. Ковальчука

Едва началась Русско-турецкая война 1787-1791 гг., как на эту твердыню было обращено самое пристальное внимание. Всего русские предприняли три попытки завладеть Анапой.

Первая (1788 год), за предводительством генерал-аншефа Текелли (того самого, что ликвидировал Запорожскую Сечь), толком не успела начаться – истребляя недружественные империи аулы, одержав ряд побед над скопищами горцев, генерал, подойдя к Анапе, трезво оценил свои силы и посчитал неразумным предпринимать штурм столь сильного укрепления при господстве неприятеля на море. Завершив поход, войска отошли за Кубань.

Некоторым горячим головам такой исход может показаться неудовлетворительным. Впрочем, этот поход имел, в основном, рекогносцировочные задачи, а также отвлекал неприятеля от возможных попыток вернуть себе Крым. Но наиболее красочной иллюстрацией правоты Текелли является поход Бибикова, предпринятый двумя годами позже.

Войска империи на Кавказе состояли из двух корпусов – Кубанского и Кавказского. К концу 1789 года сложилась неопределенная ситуация – Текелли умер, а прибывший на его место граф Салтыков через пару месяцев был отозван на пост в Финляндии. Петербург же не успел быстро назначить преемника, что имело в итоге катастрофические последствия. Оба соединения остались без вышестоящего начальства. Командующий Кавказским корпусом генерал-поручик Юрий Бибиков, человек неспокойный и авантюристичный, сразу начал испытывать сильную потребность выдвинуться, используя в качестве карьерной ступеньки манящую турецкую крепость.

Уже видевший себя главнокомандующим на Кавказе, Бибиков, воспользовавшись временным отсутствием единоначалия, предпринял поход на Анапу. В феврале 1790 года его отряд в 8 000 человек перешел Кубань.

Спеша выслужиться перед Петербургом, Бибиков выбрал самое неудачное время для похода – раннюю весну. Войскам предстояли самые сильные испытания: то приходилось целый день брести по колено в воде, то подвергаться воздействию горных метелей и вьюг, бушевавших по несколько дней подряд. Талые снега превращали ручьи в бурные реки, через которые надо было строить мосты для перевозки орудий, а внезапные заморозки предвещали увлекательное путешествие по обледеневшим скалам, куда на канатах втаскивались повозки и артиллерия.

Поначалу племена черкесов не могли поверить, что среди русских нашлись сумасшедшие, решившие организовать поход в такое время. Но, убедившись в происходящем, они тут же поспешили воспользоваться бедственным положением русского отряда и, усиленные турецкой артиллерийской батареей, организовали засаду в одном из тесных горных проходов. Тем не менее, выучка регулярной армии и решительность испытанных колониальных частей позволили русским наголову разгромить неприятеля.

Вопреки возражениям офицеров и генералов, Бибиков воспринял эту удачу как счастливое предзнаменование, продолжив движение к Анапе. Количество засад множилось – конный бой в стиле «бей-беги» происходил чуть ли не в каждой долине, из каждого ущелья почти гарантированно можно было получить ружейный залп, каждую высоту приходилось брать штурмом. Несмотря на тяготы, спаянные выучкой и военным братством войска продолжали двигаться, давно уже питаясь кореньями и сырой кониной.

21 марта, после 42-дневного марша, состоявшего из бесконечной борьбы и тягостных лишений, русские вышли в долину, простиравшуюся до самой Анапы. Наутро повалил снег, занялась вьюга. Ударил такой мороз, что в лагере замерзло около двух сотен лошадей. Войска, в гробовом молчании построившись в колонны, двинулись к крепости.

Отряд разбил лагерь на расстоянии пушечного выстрела от стен Анапы. Какой-то отчаянный турок вызвался сделать вылазку и передать послание горским племенам – со свежей лошадью он имел неплохие шансы прорваться мимо измученных голодом и усталостью войск. Так оно и вышло. Как только обстрелянный изо всех стволов всадник скрылся в направлении гор, стало ясно – скоро стоит ждать атаки с двух сторон.

На следующий день из крепости вышло около полутора тысяч турок. Тут же со стороны гор на лагерь кинулась толпа горцев. Стоявшие в открытом поле русские сражались на два фронта – и одержали победу. На поле боя осталось шесть тысяч вражеских трупов, в основном, разумеется, черкесских. Неприятель в панике бежал.

Бибиков решил, что поймал момент, и с ходу отдал приказ штурмовать крепость. Идущие на приступ солдаты, которым победа казалась по-настоящему близкой, проявили такое рвение, что смешались с бегущими турками. Противник проигнорировал интересы бегущих и быстро запер ворота, щедро обдав и своих, и чужих ружейно-пушечным залпом. Будь у атакующих лестницы – кто знает, чем бы все кончилось, но так как штурм был спонтанным, то лестниц не оказалось, и русские отступили, оставив под стенами крепости шесть сотен убитых. Зорко наблюдавшие с гор черкесы предприняли еще одну атаку, которая, к счастью, все же была отбита.

2Черкесы

Не желавший отступать Бибиков сидел под стенами Анапы еще трое суток. В конце концов, после военного совета он понял, что взять крепость не удастся, и войска стали готовиться к отступлению. Турки же, завидев приготовления, не смогли удержаться и прислали в лагерь какого-то невольника, который поднес пшеничный хлеб, посланный комендантом крепости, чтобы «русский главнокомандующий не умер с голоду в дороге». Можно себе представить зубовный скрежет в лагере императорских войск, сопровождающий эту дерзкую выходку, но ее пришлось оставить без внимания.

Разумеется, отступление сопровождалось еще большими лишениями. Выбрав самую короткую дорогу, Бибиков оказался перед быстрой и глубокой горной речкой, через которую лишь в одном месте был перекинут мост. По счастливой и, казалось, волшебной случайности, русские захватили его быстрее, нежели горцы, изо всех сил спешившие к этому пункту, чтобы отрезать отступающий отряд. Чуть только последние люди перешли мост, как показались турки и горцы. Взрывать сооружение было уже поздно, и Бибиков развернул последние шестнадцать орудий.

Началась бойня. Целый час все орудия били картечью, и целый час черкесы с турками в неистовстве бросались вперед, заваливая несчастный мост трупами. Наконец, неприятель ослабил натиск, что позволило русским сжечь сооружение и продолжить отступать.

Тем временем, весна продолжалась. Страдания Вермахта под Москвой кажутся оздоровительным лагерем по сравнению с тем, что приходилось перенести отряду – в одном месте пришлось сделать переход в четырнадцать верст буквально по горло в воде. Солдаты коченели от холода, падали замертво. Терпя все эти бедствия, отряд достиг Кубани, где его ждало жестокое разочарование. Глубокая и быстрая река разлилась, наполненная талыми водами, а течение было таким, что вековые дубы носились в ней, как щепки.

Между тем, отряд настигли горцы. К счастью, лишения и испытания не заставили русских пасть духом, и нападающие были встречены крепкой обороной. Днем солдаты отбивали черкесские атаки, а ночью мастерили паромные плоты из растущего вокруг камыша. Завершив строительство, отряд начал переправляться. Многие плоты опрокинулись, значительное количество людей и имущества утонуло. Русские не оставили на том берегу ни единого орудия – все они были спасены. Оказавшись на своем берегу, отряд мог вздохнуть спокойно.

Историки на редкость едины в оценке экспедиции Бибикова – со всех сторон это был полный и безоговорочный провал. Из восьми тысяч солдат вернулась половина, из которой тысяча была больна настолько, что вскорости умерла. Все опухли от голода, солдаты и офицеры лишились всего имущества – даже формы – и вернулись домой в изодранных рубахах, босые, не имея даже нижнего белья (все оно сгнило прямо на людях).

Екатерина II была крайне разочарована самодеятельностью командующего. Бибиков, безусловно, храбрый, но легкомысленный, был отправлен в бесславную отставку, где и умер в безвестности в 1812 году. Отряд же, отличившийся редким мужеством и крайней выносливостью, был поголовно награжден серебряной медалью с надписью «За верность».

Какое-то время казалось, что неприятности русских только начались. Турецкий командующий Батал-паша спешил использовать момент и разбить то, что осталось от Кавказского корпуса после авантюры Бибикова. Затем планировалось ворваться в южные земли России, распространяя мятеж среди мусульманского населения империи вплоть до самой Сибири. Все усугублялось тем, что назначенный Петербургом единый командующий на линии генерал-аншеф де Бальмен прибыл в войска больным, чуть ли не при смерти.

В сентябре 1790 года турки вышли к Кубани. Весь Кавказский корпус, спешно укомплектованный кем и чем попало, как можно быстрее устремился навстречу Батал-Паше, набравшему, по оценкам историков, от 40 до 50 тысяч солдат. Однако, вследствие разлаженности действий, русские двигались порознь, тремя отдельными отрядами. На один из них, которым командовал генерал Герман, и пришлась вся сила турецкого удара.

У Германа было всего лишь 3500 солдат и 6 орудий, но инициатива и решительность позволили, сделать, казалось бы, невозможное: 30 сентября Батал-Паша был наголову разбит, причем потери русских составили всего лишь 150 человек. Оставшиеся силы неприятеля, мечась по театру военных действий, столкнулись с Кубанским корпусом Розена и были окончательно ликвидированы.

3Генерал-фельдмаршал Иван Гудович (1741-1820)

Этот разгром мгновенно сгладил все моральные последствия провала Бибикова, и на Кавказе начали готовиться к третьему походу на Анапу. Главнокомандующим был назначен граф Гудович, который с армией в 20 000 человек взял твердыню. Потери были велики – 2000 убитых, 2500 раненых, но кость в горле наконец-то была ликвидирована. Турецкий гарнизон подвергся уничтожению, за исключением небольшого количества пленных, куда входил и печально известный Шейх-Мансур, а жителей переселили в Крым. Укрепления взорвали или срыли, город сожгли. Дабы не заниматься поддержанием коммуникаций в этот абсолютно обесцененный пункт, русские вернули руины и пепелища Турции уже после окончания войны.

Затем последовала война с Персией, в результате которой русские вновь овладели Баку и Дербентом. Как и в случае с Азовским походом Петра, результаты этой кампании были нивелированы смертью Екатерины II и целенаправленной политикой занявшего императорский престол Павла, позволившего личным чувствам относительно матери влиять на государственные дела. Впрочем, Павел процарствовал недолго, а новый император Александр I возвратил опальных фаворитов своей бабушки на государственные посты. Среди них особо выделялся Павел Цицианов, в 1802 году назначенный главнокомандующим русскими войсками в Грузии.

6Генерал от инфантерии Павел Цицианов (1754-1806)

Закаленный в турецких и европейских войнах, Цицианов обладал редким мужеством и энергией, имел сильные организаторские навыки и способность договариваться по-хорошему (а если не помогало, то по-плохому), удивительно уживавшуюся с некоторым высокомерием к полудиким племенам. Он один за четыре года сделал на Кавказе больше, чем все предшественники за десятки лет до этого.

Цицианов происходил из древнего грузинского рода. В силу этого он понимал мотивацию и ход мысли соплеменников, что, разумеется, позволяло успешно на них влиять. Пройдя через институты империи и подвергнувшись сильнейшему влиянию русской культуры, этот человек абсолютно искренне проникся цивилизаторскими идеями, считая объединение под властью Петербурга благом, как для грузинских народов, так и для империи, делу которой он служил со всей беззаветностью и силой своей искренней, горячей души.

Грузия была раздроблена на несколько княжеств, внутри которых также царили интриги и распри. Состояние, в котором находилась эта группа православных народностей, более чем устраивало Персию, столетиями разорявшую и жгущую эти земли. Теперь и этому приходил конец.

7Тифлис, средоточие интриг и интриганов всех мастей

В этом полном интриг, мелких правителей и козней месте следовало навести порядок. Для этого Цицианов добился разрешения Петербурга на выдворение из страны членов грузинской царской семьи, которые всегда с радостью пользовались помощью империи, но при этом с собственной властью расставаться, разумеется, не собирались.

Среди списка приговоренных к высылке была и царица Мария, близкая родственница Цицианова. Мера была жестокая, но необходимая – распутывать клубок интриг и заговоров означало безнадежно в них завязнуть. Этот узел стоило именно разрубить.

Вдовствующая Мария спала и видела на грузинском престоле или себя, или одного из сыновей. Поэтому, когда ее, притворяющуюся больной, пришел арестовывать посланный Цициановым генерал Лазарев, ярости женщины не было предела. Генерал уже собирался покинуть комнату, чтобы организовать выдворение царицы силой, как ее сын и дочь с кинжалами напали на офицера, которого генерал оставил для охраны пленницы. Лазарев подбежал к ложу, умоляя Марию остановить детей, но получил смертельный удар спрятанным в постельном белье кинжалом.

8Мариам Цицишвилли (1768 – 1850), царица Картли-Кахетии (1798-1800), дальняя родственница Цицианова

Эти события взбудоражили весь Тифлис, а затем и Грузию. Цицианов отреагировал молниеносно – царица и большая часть семьи были высланы в Россию как обычные преступники.

Дальше командующий занялся внедрением новой системой управления. Лучше любых рассуждений о ней скажут слова самого Цицианова, адресованные Александру I: «Страх и жадность – это две вещи, которые лежат в основе всего происходящего здесь, – писал он императору. – Эти люди понимают только силу, а их правители – храбрость и деньги, на которые можно нанять себе в войска дагестанцев. Именно поэтому я предпочитаю новую систему управления страной, и вместо того, чтобы платить дань местным правителям в виде субсидий и подарков, чтобы смягчить манеры горцев, я намереваюсь их самих заставить платить эту дань».

Золотые слова!

На территории Грузии имелось бесчисленное количество мелких татарских и проперсидских ханств, с которыми теперь вели совершенно другой разговор. «Разумно ли, – писал Цицианов одному из ханов, – если вдруг муха захочет вступить в переговоры с орлом? Одна ваша пуля не убьет и пяти человек, а вот одна моя пушка сметает с лица земли тридцать за один раз».

Те, кто этим доводам не внимал, имели возможность проверить на себе эффективность действия тех самых пушек и один за другим перемалывались военной машиной империи. Цицианов следовал по грузинским окрестностям, присоединяя одно ханство за другим. Разумеется, это вызвало реакцию Персии, которая посылала войска на театр военных действий. Однако, не сумев эффективно противостоять даже крошечным отрядам русских (сюда же относится знаменитый подвиг Карягина, например), персы стыдливо ретировались.

Как и пристало волевому, решительному и непобедимому в бою колониальному командующему, Цицианову было суждено погибнуть от очередного азиатского бесчестья.

Собравшись присоединить к империи Баку, тем самым укрепляя господство России на Каспийском море, наш герой в своей обычной манере проинформировал Хусейна Кули-хана, что скоро явится к нему с твердым намерением взять город. Перейдя границу владений Хусейна 30 января 1806 года, Цицианов в категорической форме потребовал сдачи столицы.

Хусейн притворился, что подчиняется, и назначил церемонию вручения ключей от города на 8 января. Русский главнокомандующий в сопровождении символического эскорта приблизился к стенам, где был встречен старейшинами, передавшими ключи. Те сделали вид, что им важны лишь гарантии безопасности для хана, чтобы тот лично смог увидеться с Цициановым. Получив эти гарантии вместе с ключами, дабы Хусейн смог вручить их лично, старейшины вернулись в город. Спустя некоторое время хан выехал из ворот в сопровождении большой группы телохранителей.

Главнокомандующий вышел вперед в сопровождении лишь князя Еристова и одного казака, но не успели они пройти и нескольких шагов, как люди хана набросились на русских, стреляя на ходу из пистолетов. Через минуту все было кончено – Цицианов был убит сразу же, за ним последовали и остальные члены эскорта.

9Смерть Цицианова

Орудия крепости открыли огонь по русскому войску, и генерал Завалишин, к которому перешло командование, растерявшись, скомандовал отступление. Императорское войско в мрачнейших мыслях отошло по Каспию на север. Самому же Цицианову отрубили голову и руки, отослав в Тегеран как ценный трофей. Останки прославленного командующего отбили лишь в 1811 году, когда войска империи все же взяли Баку. Тело со всеми почестями захоронили в Тифлисе.

Гибель Цицианова произошла в крайне неподходящий момент – в обретенных провинциях начался хаос. Грузинские князья вновь пытались плести интриги, мусульманские ханы стали лелеять мечты о независимости, а Турция и Персия были тут как тут к услугам любого, кто замышлял дело, шедшее во вред России.

Ни в коем случае нельзя было терять динамику – требовалось показать ханам, что империя со смертью Цицианова вовсе не потеряла способности продвигаться дальше, и для этой цели был предпринят поход на Дербент, который возглавил генерал Глазенап. Однако для этого получалось выделить лишь небольшую часть войск – остальные, учитывая накаленную обстановку, были нужны в уже завоеванных ханствах для их удержания.

Русские осознавали свою слабость, и план похода держался в строжайшем секрете. Достигнув условно дружественных Тарков, Глазенап пошел на хитрость. Дело в том, что в те дни шамхал Тарковский носил чисто номинальное звание генерал-адъютанта на службе империи – следствие одной из подачек и попыток привязать этого князька к России. Теперь же был шанс блестяще использовать это назначение.

10Григорий Глазенап (1751-1819), генерал-лейтенант, с 1815 – Сибирский генерал-губернатор

Хорошо понимая падкий на лесть характер местных царьков, Глазенап притворился, что считает шамхала высшим офицером, обратившись к нему с докладом. Расчувствовавшийся от осознания собственной важности, последний устроил пир в честь генерала и его свиты и, предложив им свой гарем (sic!), согласился принять участие в кампании. Мало того, шамхал развил такую деятельность, что участие, собственно, русских в присоединении Дербента было чисто номинальным.

Зная, что правитель Дербента, шах Али, не пользуется популярностью среди населения, шамхал тотчас выслал туда своих эмиссаров, которые с энтузиазмом принялись разжигать ненависть к социальной группе «шах Али и его приближенные». Делали они это настолько умело, что, едва имперские войска перешли границы ханства, как там началось восстание, и в результате столица была сдана без боя. Так, 22 июня 1806 года Дербент в последний раз (и окончательно) попал в руки русских.

11Дербент

Тем не менее, остаток года прошел крайне неважно – имперские владения на Кавказе преследовали все возможные напасти, начиная со вспышки чумы и заканчивая восстанием осетин и персидской армией в 20 000 штыков, двинувшейся к границам империи. Однако от всех этих проблем удалось кое-как отбиться.

К тому же, началась очередная война с Турцией, не повлекшая, впрочем, особых изменений – разве что почти без сопротивления взяли Анапу, уже давно не обладающую прежней ценностью и притягательностью.

Дальше стало хуже. От неумелого руководства престарелого Гудовича, который в силу возраста и изменившегося характера (попросту говоря, из-за зазнайства и снобизма) уже давно не являлся тем Гудовичем, что когда-то брал Анапу, все шло наперекосяк. Штурмы проваливались, войска попадали в один переплет за другим – разгрома не происходило лишь по причине редкого героизма и давней привычке русских в подавляющем меньшинстве громить персидские, турецкие и горские скопища. Но самое страшное было в том, что после череды провалов слава русского оружия поблекла, и те, кто вчера бы не осмелился выступить против империи, сегодня считали это вполне осуществимым.

Гудович, отправился в отставку, и прибывший на его место граф Тормасов смог улучшить положение. Русские вновь одерживали стратегические победы, но впереди уже маячил 1812 год.

Войну с Наполеоном предвидели как в Петербурге, так и в Стамбуле с Тегераном. Первые ослабляли кавказские армии, тайно перебрасывая полки к европейским границам, а вторые, забыв о многочисленных противоречиях с третьими, решили использовать возможность пощипать Россию в тяжелые для нее времена.

Летом 1811 года турки и персы наконец-то смогли выработать общий план действий и выступили на Гюмри. 30 августа они встретились у Магасберда (территория нынешней Армении). Все расстроил малопредсказуемый эпизод – правитель Магасберда, тайно ненавидевший турок, подкупил какого-то курда (по понятным причинам также не питающего теплых чувств к османам), который во время джигитовки разрядил оружие в турецкого командующего. Умирающего отправили в Карс, войска пошли следом и были распущены. Затем начался форменный азиатско-феодальный цирк – стали уходить прочие турецкие и персидские вельможи со своими людьми, и армия развалилась. После этого последовал дерзкий рейд Котляревского на крепость Ахалкалаки, которая была взята внезапным штурмом. С потерей этого стратегического пункта дальнейшие усилия неприятеля на этом направлении были бесполезны, позволяя на время забыть о Грузии.

12Петр Котляревский (1782-1851), генерал от инфантерии, герой русско-персидских войн

По-настоящему тяжелым оказался следующий, 1812 год.

В воздухе витал запах большой войны в Европе, что ставило крест на любых попытках запросить подкрепления. Все это подвергало испытанию моральное состояние войск и в то же время воодушевляло неприятеля. Этот год для русских на Кавказе оказался годом цепкости и стойкости, годом отчаянного вгрызания в землю, годом храбрости, решительности, и годом чудес.

Все началось со вторжения персидской армии в Карабах. С самого начала успехи сопутствовали неприятелю – в частности, капитан Оловянников, ставший командиром Троицкого полка после гибели в бою вышестоящих офицеров, сдался вместе со знаменами – случай в истории русской экспансии на Кавказ почти что беспрецедентный. Это не могло не воодушевить персов, на деле разрушивших миф о непобедимости русских.

Дальше – хуже. В январе последовало открытое восстание в Грузии, недовольной новыми порядками. Начавшись с убийства русских офицеров, оно разгоралось все сильнее и сильнее, дойдя до засад на драгун и зверского истребления целых гарнизонов. В конце концов, в феврале пять тысяч турок предприняли яростную попытку штурма Ахалкалаки, но были отбиты с большим уроном.

Все эти проблемы решались крайне малыми силами, которые, кроме того, приходилось распылять. Главнокомандующий Паулуччи метался по театру военных действий, спешно сбивая бушующее пламя там, где оно было сильнее на данный момент. Такой вынужденный образ действий не позволял погасить огонь полностью, и, оставленные хотя бы на месяц без внимания, тлеющие угольки вновь разгорались с новой силой.

13Картина Ф.Рубо «Живой мост». 493 русских солдата 2 недели отражали атаки 20-тысячной персидский армии. Для быстрой переправки орудия в критический момент соорудили живой мост из тел солдат

Ценой героизма и титанических усилий горстки людей непосредственная опасность временно миновала, восстание было разбито, а продвижение персов и турок остановлено. Это вызывало отзыв с Кавказа энергичного Паулуччи – он был нужен в европейской части страны. Вся полнота власти в регионе перешла к генерал-лейтенанту Ртищеву, командующему северной линией и Астраханской губернией.

Ртищев разительно отличался от предшественников, не обладая ни твердостью, ни энергией. Новый командующий был человеком исключительной честности, но в делах с горцами это качество являлось скорее помехой. Он очень много времени уделял попыткам умиротворения местного населения, которые, впрочем, проваливались одна за другой.

Англичанин Джон Баддели, писавший о Кавказе, позволяет себе следующее высказывание о его политике: «Миротворческая деятельность, не подкрепленная жестокостью, в глазах местных жителей могла быть лишь проявлением слабости. А слабость у дикарей и полудикарей всегда вызывает презрение».

Показателен один случай. Ртищев вызывал ингушских старейшин в Моздок, чтобы отправить их домой, нагруженных подарками. Судя по всему, он думал, что это сделает горцев мягче, добрее и восприимчивее к доводам разума, однако результат вышел строго обратный. В ту же ночь гости напали на караван с багажом практически под носом у своего благодетеля и вернулись в родные аулы под одобрительные возгласы жителей, радующихся тому, как посланцы удачно облапошили этих русских.

Разумеется, такая политика, проводимая в течении четырех лет, повлечет за собой соответствующие последствия, но пока что не это было основной проблемой. За тысячи километров отсюда империя отчаянно сражалась за само свое существование, одновременно находясь в состоянии войны с Персией и Турцией. Армия несла потери и становилась все слабее, а о подкреплении не могло быть и речи. Массово поднимались восстания племен, земля горела под ногами. Россия была доведена до отчаяния.

Только отчаянием можно было объяснить Бухарестский договор, по которому Турция возвращала себе почти все, что потеряла на Кавказе за последние годы, а ее лучшие войска мирным путем занимали Анапу, Поти и Ахалкалаки. Произошедшее было сильным ударом – все усилия, кровь, пот и деньги были напрасны, весь героизм русских солдат пропал впустую. Но продолжение войны могло привести к еще более худшим результатам, и уж лучше было закончить ее так, нежели проиграть туркам.

Теперь можно было заняться персами.

14Штурм Ленкорани отрядом Котляревского

Последовала самоотверженная и героическая кампания Котляревского, о напряженности которой говорит хотя бы пример взятия крепости Ленкорани. Генерал издал приказ, в котором наличествовали слова «отступать некуда», и русские двинулись на штурм. Потери были огромны – тысяча человек убитых и раненых, что составляло две трети отряда. Разумеется, оставшиеся на ногах и не думали никого щадить – все 4000 человек гарнизона были перебиты озверевшими солдатами, а сам Котляревский был найден еле живым среди кучи мертвых тел. Раны сделали дальнейшую службу невозможной, и генерал вышел в отставку. Обласканный невероятными для своего возраста (31 год) наградами, этот храбрейший и самоотверженный человек прожил еще 39 лет, ежесекундно ощущая сильнейшую боль от полученных увечий.

Весной 1813 года последовал окончательный разгром персов полковником Пестелем и заключение мира, в котором Персия отказывалась от притязаний на Дагестан, Грузию и ряд мелких княжеств. Все это убавило желание горцев и грузин продолжать восстания, которые затухли сами по себе.

15«Черкесский набег» кисти Ф.Рубо

Не получившие, однако, должной взбучки со стороны Ртищева, горцы восприняли это как слабость. У них начался «золотой век» – щедро подкармливаемые робким Ртищевым, они, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться русскому командующему в лицо, высказывали ему формальные заверения в верности, чтобы уже через несколько дней устраивать набеги на города и станицы. Привозя домой подаренное и награбленное, удалые кавказцы были в идеальном положении. Дома ждала послушная, податливая жена, тянувшая с помощью добытых в набегах рабов все хозяйство, вокруг скакали беспокойные дети, в изобилии плодившиеся в эти удачные годы – свидетельство завтрашнего благополучия. Ведь из каждого вырастет смелый и сильный воин, не знающий слабости и робости. Если сейчас они заставляют платить дань самого Ртищева, то завтра, когда их станет в несколько раз больше… кто знает, чего можно добиться? Может быть, они и есть то самое сильное и дерзкое племя, которому суждено резким движением ухватить историю за бока? Может, они и есть будущая раса повелителей? Может, это то самое начало их рассвета?

Возможно, нечто подобное, пусть и смутно, но ощущал средний горец, лениво развалившийся на домашнем ковре после очередного дерзкого и лихого набега. Возможно, так думали и отчаявшиеся казаки, солдаты русских полков и даже некоторые офицеры. Но, как бы то ни было, время Ртищева неминуемо подходило к концу.

Начался 1816 год. Наступило ермоловское время.

2504

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Опубликовать в Facebook
Опубликовать в Google Plus
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Яндекс
  • Strmos

    Что характерно — стоило на Кавказ отправить решительного, энергичного и умного командующего, как сразу же наступал мир и порядок. Меняли — Ртищева и иже с ними — все шло коту под хвост.

    • Timur Sherzad

      Справедливости ради — мира там не было никогда (до 1864). Отправление решительного и энергичного следует рассматривать, как пролог к этому миру, действие, без которого он никогда не наступит.

      • Ярослав Подколзин

        В общем-то, даже решительных и энергичных надолго не хватает. Как показала практика, помогает не только умный и решительный, но и поголовное выбивание всех тех, кто рассматривает соседа снизу как овцу, которую надо стричь. А то умных и решительных отправляли, а через десятка два лет все сначала.
        Собственно, единственными, кто сумел решить задачу свою радикально и в короткие сроки, оказались Войска НКВД, ударными темпами переселившими всех, кто мешал. Среди степей Южного Казахстана и Северного Узбекистана как-то не полихачишь и не поабрекствуешь.

        • Timur Sherzad

          Тот же Ермолов (который решительный и энергичный) вообще первый понял, что надо отвоевывать кусок за кусочком, а не пытаться дирижировать племенами, не трогая их и оставляя им долю самостоятельности.

  • Vlad Uzul

    Эти статьи о кавказе в значительной степени дословные пересказы книг В.А.Потто о кавказской войне. Неужели за 120 лет с их написания не прибавилось новых фактов и точек зрения.

  • Андрей А.

    К вопросу о Рубо, живых мостах и использовании популярных источников. Рекомендую ознакомиться со статьёй: http://story.dirty.ru/zhivoi-most-1147786/
    «Когда пушка оказывается на краю небольшой, но непреодолимой промоины, сообразительный Гаврила придумывает построить из связанных ружей мост. Воткнутые в землю штыками ружья становятся опорами, а положенные на них горизонтальные ружья служат балками. Ружья плохо годятся для сооружения мостов, и солдаты поддерживают конструкцию с краев, чтобы она не развалилась…

    …Итак, мы видим, что Рубо, мягко говоря, модифицировал доступный ему исторический источник, согласно которому солдат погиб в результате несчастного случае при переправе пушки через остроумно построенный из подручных средств мостик.

Авторизация
*
*
Регистрация
*
*
*
Генерация пароля

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: