31 мая 1223 года на реке Калке верные союзному договору с половцами русские князья вышли в поле против монголов и потерпели сокрушительное поражение. Погибло 12 князей, а у Руси появился новый враг, сильнее и страшнее которого не было. До поры монголам пришлось уйти обратно на восток, а русские княжества беззаботно продолжили семейные распри.

Но монголы вернулись. В рамках Великого западного похода они осуществили то, что не удавалось никому ни до, ни после. В течение зимы 1237-1238 годов северо-восточная Русь была захвачена и разорена. В 1240 году пал Киев. Дорога в Восточную Европу была открыта, северный фланг наступления безопасен. В истории Руси произошла цивилизационная катастрофа, подведшая черту под целым ее периодом, известным нам как домонгольская Русь.

Для понимания этих событий важно знать, как бедным кочевникам-скотоводам удалось создать армию, прошедшую огнем и мечом от Пекина до современного Будапешта.

Их сила была не в луках, хотя они, как все степные народы, умели ими пользоваться, и не в жестокости — видела история и большую жестокость. Их сила была в организации и дисциплине, которые шли с самого верха — от Великого Хана.

Люди длинной воли

К последней четверти 12 века монголы представляли собой печальное зрелище: разрозненные племена скотоводов кочевали по степи, разводили скот, враждовали между собой, заискивали перед империей Цзинь, для которой выполняли грязную работу. Например, когда хан Тоорил получил в награду от правительства Цзинь титул вана (князя) за помощь в разгроме татар, он стал зваться Ван-ханом, отказавшись от своего имени.

Племенная верхушка была озабочена только своим личным сиюминутным благополучием и угнетением соплеменников. Доходило до того, что женщин и детей бросали на милость врага, чтобы обеспечить личную безопасность.

Естественно, находились те, кто не хотел терпеть удушливую атмосферу родовой общины, где всем заправляли старейшины, а «третий сын младшего брата» был обречен на жалкое существование вне зависимости от своих личных качеств. Они оставляли род и уходили в дикую степь, где жизнь и смерть зависели только от их собственных ума и силы, становились людьми длинной воли. Средства к существованию они добывали охотой и разбоем.

Жизнь в степи тяжела, а значит, слабые погибали; оставшиеся же начали объединяться в группы и искать себе талантливых вождей, не особо интересуясь тем, откуда пришли их новые товарищи и каким по счету сыном был их новый лидер.

В таких условиях способности людей великолепно раскрывались, находила применение дипломатия, ведь если конфликт нельзя решить силой или хитростью, остается только договариваться.

Врагом, учителем, а заодно тотемным зверем для монголов в степи был волк, олицетворяющий активность, бесстрашие, способность бороться до конца. В мистическом плане он посредник между небом, которому поклонялись монголы, землёй и подземным миром, проводник в загробное царство и покровитель воинских сообществ.

У волков есть чему учиться. Они сильны, осторожны, терпеливы, очень практичны. Заботятся не только о сегодняшнем, но и о завтрашнем дне, например, могут после удачной зимней охоты оставить часть добычи в снегу, чтобы вернуться за ней ранней весной, в самое голодное время.

Волки – социальные животные. Стая основана на иерархии, у каждого свое место, соблюдается баланс между подчинением авторитету вожака и своеобразным «народовластием».

Существует своя система передачи сигналов. Волк одновременно свободен и дисциплинирован. О детенышах заботится все стая, а не только родители.

Приемы охоты стаи опробованы тысячелетиями. Например, боевой порядок следующий: впереди вожак, за ним следуют молодые и злые волки, замыкают матерые звери.

Китайский автор Цзян Жун в своей книге «Волчий тотем» так описывает сцену охоты волков на пасущееся стадо степных антилоп – дзеренов (главный герой, китайский интеллигент Чень Чжэнь, наблюдает за волками вместе со старым монголом Билигом): «Чень Чжэнь напрягся. Хищники уже начали бесшумно сжимать серповидное кольцо окружения: с трёх сторон от антилоп были волки, а с четвёртой — горный хребет. Чень Чжэнь предполагал, что, возможно, часть их уже находилась по другую сторону хребта. Потому что, когда начнётся генеральное наступление, волки погонят дзеренов через хребет, а те, что сидят в засаде, спокойно встретят утомившихся антилоп, схватят их и загрызут. […]

— Билиг, а сколько волков находится с той стороны хребта? Ведь если их мало, то они не смогут окружить столько дзеренов, — поинтересовался он.

Старик странно усмехнулся и ответил:

— С той стороны хребта нет волков, вожак не посылал туда гонцов.

Чень Чжэнь недоверчиво спросил:

— Тогда как же они собираются охотиться?

— На той стороне хребта находится известная занесённая снегом большая впадина, а склон, наискосок от него, — наветренный. Как только начинается метель, снег здесь не задерживается, его относит в сторону за хребет. Таким образом, с той стороны горы образуется большая снежная впадина, с подветренной стороны глубина снега с краю в половину человеческого роста, а внутри, в самом глубоком месте, может даже исчезнуть флагшток. Волки, окружив с трёх сторон антилоп, погонят их через хребет, и те попадут в это углубление. Вот такой расклад.

[…]

— Что касается ведения сражений, волки умнее людей. Охотиться, устраивать облавы, воевать — всему этому мы, монголы, научились у волков. У вас, китайцев, нет волчьих стай, поэтому вы не умеете воевать. Всегда выводить всю многотысячную армию на открытое пространство нельзя. Победа или поражение в войне всецело зависят от того, волк или антилопа… — сказал старик.

Вдруг хищники начали общее наступление. Два больших волка, которые находились на самой западной точке, под началом вожака молниеносно прорвались к ближайшему от стада выступающему невысокому горному перевалу. Оказалось, что это был последний пробел в окружающем с трёх сторон антилоп кольце, и когда волки заняли эту часть, то кольцо полностью сформировалось. Этот бросок был как сигнал. Притаившиеся волки вдруг поднялись из густой травы и с трёх сторон бросились на дзеренов. Чень Чжэнь раньше никогда не видел такого ужасного нападения. Люди на войне, когда идут в атаку, все в один голос неистово кричат «Вперёд!» и «Ура!»; собаки — бешено лают и рычат, чтобы подкрепить свой авторитет и запугать врага. Но это скорее показная храбрость или самоуверенность. А волки нападают в полной тишине, без единого звука.

Волки со свистом мчались по высокой траве, прямо на стадо дзеренов.

Объевшиеся до такой степени, что были не в состоянии бежать, дзерены испугано таращились на волков. Скорость была их главным оружием, которого сейчас они лишились. Дзерены стали похожи на груды мяса, покрытого шерстью. Чень Чжэнь подумал, что сейчас антилопы наверняка напуганы намного сильнее, чем он, когда впервые столкнулся со стаей, и у большинства дух уже летит к Тэнгри. Многие дзерены стояли на прежних местах и дрожали, некоторые неожиданно упали на передние ноги, растерянно высунув языки и мелко тряся короткими хвостиками.

Чень Чжэнь пришёл к выводу, что волки действительно умны, терпеливы, организованны и дисциплинированны. Они так долго подавляли в себе чувство голода и жажду и терпеливо ждали случая, который выпадает раз в несколько лет.

[…]

Наконец дзерены с трудом начали двигаться. Только старые антилопы, прошедшие через долгие испытания в песках, смогли подавить соблазн полакомиться досыта прекрасной зелёной травой. Они контролировали наполнение своих желудков, чтобы сохранить скорость бега и не стать жертвой, и, инстинктивно развернувшись, помчались в направлении горного хребта, где не было волков, подав пример остальным антилопам. Выпятив вздутые животы, ступая по толстому слою снега, дзерены достигли крайней точки. Это была действительно большая резня, а по сути дела — наказание за глупость. С точки зрения Билига, волки осуществляли наказание по воле Неба, действуя во благо степи.

Они не тронули упавших на землю антилоп, даже не взглянули на них, а сразу же ринулись на тех, которые неподвижно стояли. Один волк атаковал нескольких дзеренов и быстро перегрыз им горло. Кровь била фонтаном, орошая траву. Морозный воздух сразу же наполнился густым ужасным запахом крови. Остальные дзерены были так этим напуганы, что из последних сил побежали в сторону горного хребта. Несколько животных, выполняющих роль вожаков стада, едва взбежав на вершину склона, сразу же остановились и стали взволнованно кружиться. Никто не решался бежать вниз. Очевидно, вожаки заметили внизу склона большую опасность — заснеженную впадину. Старые, опытные дзерены тут же разгадали коварный план волков.

Внезапно сгрудившиеся на вершине склона антилопы, подобно камнепаду, устремились в обратную сторону. Десяток крупных самцов, похоже, решили, что лучше попробовать прорвать окружение волков и в схватке рискнуть жизнью. Дзерены сплотили ряды, низко наклонили головы, выставив острые, как штыки, рога, и понеслись на волков. Те оставшиеся антилопы, которые ещё могли быстро бежать, помчались следом за ними. Чень Чжэнь хорошо знал, какие мощные рога у дзеренов. Пастухи, когда обрабатывали кожу, прокалывали ими дырки. Рога дзеренов могли проткнуть даже шкуру коровы, не говоря уже о волчьей. Если дзерен пускает их в ход, это значит, что успех ему обеспечен. В линии окружения волков образовался пролом, сквозь который прорвалась жёлтая масса. Чень Чжэнь волновался, что волкам не хватило самой малости, чтобы довести дело до конца. Но очень быстро он обнаружил, что вожак уже стоит у пролома. Он вёл себя очень спокойно, словно рабочий, специально открывший ворота шлюза, чтобы выпустить излишки воды, переполняющие дамбу. Как только через брешь пробежали самцы, вожак тут же скомандовал волкам снова закрыть проход. В кольце блокады остались только глупые самки. Волки ринулись на них и напугали так, что они вновь устремились на горный хребет, а затем, храпя, все свалились в снежную впадину. Чень Чжэнь отчётливо представил, как эти антилопы падают в бездну, чтобы никогда уже оттуда не вернуться.

Дзерены и волки скрылись за горой. Тысячи антилоп умчались, залитая кровью долина, где происходила охота, неожиданно опустела. На поросшем травой склоне осталось всего лишь несколько трупов антилоп, ещё несколько раненых, которые бились в предсмертной агонии. Вся битва, начиная с атаки и заканчивая падением антилоп, продлилась не более десяти минут».

Материал для книги собирался Цзян Жуном во времена Культурной революции, но волки не особо изменились.

Волчья стая на марше. Вожак идет замыкающим

Монголы уважали волков, учились у них и без колебания убивали при необходимости.

Со временем и такими учителями отряды людей длинной воли становились все более многочисленными и влиятельными, пока лидер одного из них – Тэмужин — в результате череды конфликтов не стал ханом над всеми племенами монголов (Великим ханом или кааном), приняв имя Чингисхан («повелитель бескрайнего, как море»). Он был провозглашен по китайской модели Сыном  Неба с мандатом на управление вселенной.

Реформы Чингисхана

Учиться у волков полезно, но люди не волки. Людям нужны законы.

Появился новый закон и у монголов – Яса (писание). Полный текст не сохранился, но некоторые важные для нас моменты известны по китайским и арабским источникам.

Все подданные империи были равны перед законом. Более того, попытка уклониться от наказания под предлогом знатности, возраста или чина сама по себе каралась смертью.

Запрещалось отдавать предпочтение той или иной религии, все служители культа освобождались от податей. Этот пункт открывал дорогу для службы империи представителям разных народов и обеспечивал монголам важных союзников в лице служителей разных религий. В сочинении Такиюддина аль-Макризи «Книга путей к познанию правящих династий», по которому обычно излагается Яса, этот пункт изложен иначе (согласно источнику, монголам предписывалась вера в единого бога), однако это противоречит религии и политике монголов времен Чингисхана. Потом многое поменяется, но это совсем другая история.

Чингисхан

Трусость, ложь, предательство (в том числе в пользу монголов) наказывались смертью. Однако то, что за бегство с поля боя одного казнили весь десяток, а за бегство десятка — всю сотню, вероятно, заблуждение.

На войне за грабеж и мародерство без приказа полагалась смерть. Сообщается, например, о случае, когда рядового воина, нарушившего приказ, запрещавший грабежи, предали показательной казни за то, что он отобрал у крестьянина луковицу.

Запрещалось заключать мир с врагом, пока он не побежден окончательно или не сдался.

За убийство посла монголов смерть полагалась всему племени убийцы.

Каан выбирался на курултае (собрание, «в котором излагаются мнения всех братьев, детей [каана], важных эмиров, военачальников и ленных офицеров») и в свою очередь назначал высших офицеров, до тысячника, и чиновников сообразно их способностям и заслугам, которые аналогично назначали себе подчиненных. Таким образом, в Империи Монголов не было никого, кто занял бы свою должность просто по праву рождения. Хотя каанами выбирали все равно чингизидов.

Также были произведены важные реформы в армии, основывавшиеся на традиционной военной тактике монголов и организации армий их соседей.

Армия разделялась на отряды по 10, 100, 1000, 10000 (тумен) человек. Причем для преодоления разобщенности десятки и сотни комплектовались выходцами из одного или родственных племен или народов, национальное смешение происходило на уровне более крупных соединений.

От пехоты отказались; армия состояла в основном из тяжелой и легкой конницы, которая при необходимости спешивалась. Зато количество лошадей было доведено до пяти на каждого солдата, что обеспечивало очень высокий уровень мобильности армии.

Монгольская лошадь

В дополнение к личному оружию перед началом похода со специальных складов выдавалось и государственное, которое подлежало сдаче после окончания похода.

Выделялись и особые подразделения — Кэшик. Личная гвардия каана и военная академия.

«Сокровенное сказание монголов» приводит распоряжение Чингисхана о развертывании его личной охраны, состоявшей из 150 человек, в полнокровный тумен: «[…] Ныне, когда я, будучи умножаем, пред лицом Вечной Небесной Силы, будучи умножаем в силах небесами и землей, направил на путь истины всеязычное государство и ввел народы под единые бразды свои, ныне и вы учреждайте для меня сменную гвардию — кешиктен-турхах, образуя оную путем отбора изо всех тысяч и доведя таковую до полного состава тьмы […]».

Там же приводится порядок пополнения гвардии. Обращает на себя внимание его демократичность и широкий охват, а также мягкое по тем временам наказание за отказ от службы:

«Объявляем во всеобщее сведение по всем тысячам о нижеследующем. При составлении для нас корпуса кешиктенов надлежит пополнять таковой сыновьями нойонов-темников, тысячников и сотников, а также сыновьями людей свободного состояния, достойных при этом состоять при нас как по своим способностям, так и по выдающейся физической силе и крепости. […] В том размере, в каком будет нами установлено, надлежит снабжать на местах, по разверстке, отправляющихся на службу сыновей нойонов-тысячников, вне всякой зависимости от того, какую кто из них наследственную долю получил от отца своего или от того имущества и людей, какие кто из них приобрел собственными трудами. По этому же правилу, т. е. независимо от принадлежащего им лично имущества, подлежат снабжению по разверстке также и сыновья нойонов-сотников и лиц свободного состояния отправляющихся на службу также в сопровождении трех товарищей.

Нойоны-тысячники, сотники и десятники обязуются довести об этом нашем указе до всеобщего сведения. После же надлежащего обнародования сего указа все виновные в его нарушении подлежат строгой ответственности. Буде окажутся люди, проявляющие нерадение в деле пополнения состоящей при нас гвардейской стражи или даже выражающие несогласие состоять при нас, то в таковых случаях надлежит командировать к нам, вместо них, других людей, а тех подвергать правежу и ссылать с глаз долой в места отдаленные.

Монголы в походе 

Никоим образом не удерживать направляющихся к нам аратов (крестьян-скотоводов – Г.М.), которые хотели бы обучаться во дворце и состоять при нас».

Отдельное подразделение занималось планированием диспозиции, маршрутами кочевий, а также разведкой. Выделялась интендантская служба.

Особое внимание уделялось почте. Была организована сеть почтовых станций со сменными лошадьми, что позволяло оперативно получать последние известия и передавать приказы, а также согласовывать действия отдельных частей армии.

Использовались метательные машины, заимствованные у китайцев и мусульман, а также примитивные гранаты.

Главными преимуществами новой монгольской армии являлись мобильность, единоначалие, строгая дисциплина, легкость выделения части армии для решения второстепенных задач или, наоборот, слияния отдельных частей в решающие моменты.

В основе тактики лежали скоординированные действия мобильных отрядов по волчьему образцу.

Основным оружием монголов и визитной карточкой монгольского нашествия был рекурсивный сложносоставной лук. Оружие в то время далеко не новое и широко известное от Китая до Руси. Лук был незаменим на открытых пространствах степей, как для охоты, так и для войны. Широко использовали его и монголы.

Алан с рекурсивным луком, 1 в. н.э., низовья Дона

Но именно монгольский лук окружен огромным количеством мифов.

Созданы эти мифы теми, кто, потерпев поражение от монголов, вынужден был как-то его объяснять для современников и потомков. При этом создается миф о непобедимости противника и, как следствие, о бессмысленности вооруженного сопротивления. Затем эти объяснения некритически принимаются историками, занимают свое место в историографии и уже в наши дни мы читаем о монгольских луках с силой натяжения 80 кгс, пробивавших рыцаря насквозь. Вопрос о том, куда исчезли эти луки с их эффективностью в более поздних сражениях, например, на Куликовом поле, даже не ставится.

Аналогичную ситуацию мы можем видеть в описании Столетней войны, когда свои поражения французы приписывали английским лукам, а не своим недостаткам.

Попробуем разобраться с вопросом о натяжении монгольского лука.

Монгольские историки скромно пишут о том, что натяжение обычного боевого лука было не ниже 30 кгс, он пробивал доспехи тех времен с расстояния 20-25 метров, стрела летела на 200-300 метров в зависимости от качества ее изготовления и погодных условий. Еще упоминается некий «лук из железа или стали» с натяжением 70-80 кгс и дальностью полета стрелы 500-600 метров. Поскольку классических луков из стали история не знает, можно предположить, что имеется в виду арбалет, известный во времена Чингисхана и в Китае, и в Европе, и на Руси. Плечи его изготовлялись в том числе и из стали, а характеристики  вполне соответствуют приведенным. Впрочем, если понимать «железо или сталь» не буквально, как материал, а метафорически, то можно предположить, что имеется в виду особо мощный лук для стрелков выдающейся физической силы.

Приблизительно рассчитать силу натяжения монгольского лука можно и по китайским источникам. Дипломат Чжао Хун писал: «Усилие, требующееся для натягивания тетивы [монгольского] лука, непременно бывает свыше одного ши», – но мы не знаем точно, сколько весил один ши дань в начале 13 века. Однако, основываясь на более ранних данных (29,96 кг) и тенденции китайских мер веса к постепенному увеличению (в случае с ши дань – до 50-59 кг), выходим на те же 30-35 кгс как нижнюю границу нормы. Также встречается основанная на этой же цитате цифра в 66 кг, полученная следующим образом: ши в Древнем Китае был и мерой объема, равной в интересующий нас период 66,41 литра, так что трактуя весовой ши дань как вес воды объемом в один ши (что в корне неверно), получаем цифру, прекрасно вписывающуюся в миф о страшном монгольском луке.

Более точными данными мы на данный момент не располагаем; имеющиеся этнографические луки редко дотягивают и до этих значений.

Спешенный монгольский лучник

Следует также помнить, что доля этнических монголов в армии империи ко времени Западного Похода, по итогам всех кровопролитных войн, вряд ли сильно превосходила 10%. Остальной состав комплектовался из покоренных народов, которые никогда не были выдающимися лучниками, хотя и пользовались луками на охоте и войне.

Остается лишь порекомендовать апологетам монгольских луков выпустить из лука с натяжением 80 кгс 30 стрел (обычный колчан степняка) подряд с тем, чтобы они улетели хотя бы в нужную сторону, и не приписывать монголам сверхчеловеческих способностей.

Кроме луков монголы вооружались практически всем, что предлагала тогдашняя военная наука кочевых и оседлых народов Евразии. Копья, сабли, мечи, булавы, шестоперы, топоры…

Монгольские доспехи обычно пластинчатые. У тяжелой кавалерии металлический доспех был и на коне. И это в то время, когда европейское рыцарство обходилось мягкими попонами.

Битва на реке Калке

Для лучшего понимания трагических событий 1223 года нам придется вернуться на год раньше.

Весной 1222 года тумены Субэдэя и Джэбэ вели тяжелейшую кампанию в северных предгорьях Кавказа против союза черкесов, лезгинов, аланов и старых врагов монголов — половцев. Как Субэдэй и Джэбэ туда попали — история долгая и для нашего повествования не принципиальная.

Когда ситуация для монголов стала совсем тяжелой, Субэдэй умудрился не только завязать переговоры с половцами, но и убедить их подарками и обещаниями бросить своих союзников на верное поражение. Школа дипломатии Людей Длинной Воли не подвела. Затем настала очередь самих половцев. В среднем течении реки Кубань они были разбиты и рассеяны.

К осени 1222 года Субэдэй и Джэбэ расположились на зимовку в Приазовье, отдыхая и пополняя войска за счет местного населения, в том числе переметнувшихся к ним половецких родов.

Кампания 1223 года началась еще в январе походами Субэдэя на Крым и Джэбэ от Северного Донца к устью Днепра. Ранней весной они соединились и обратили взоры на Киев.

В это время русские князья, обеспокоенные вторжением, собрались в Киеве, чтобы обсудить меры против пришельцев. Туда же прибыли и бежавшие из своих степей вожди половцев, чтобы упросить русских выручить их из беды, в которую они попали из-за своего же предательства. Решили так: «Поможем половцам; если мы им не поможем, то они перейдут на сторону татар, и у тех будет больше силы, и нам хуже будет от них».

Тяжелый монгольский всадник, вооружение и предметы походного быта

Имея превосходство в численности перед монголами в 2-3 раза, русские князья в победе не сомневались, и упускать случай упрочить свое влияние на половецкую степь не хотели. Но при этом единого командования не было, каждый князь командовал своими полками, а над половцами поставили воеводу Мстислава Удатного (Удачливого) — Яруна.

Сказано — сделано, русские рати двинулись на врага. Уже на пути их встретили послы монголов с мирными предложениями: «Слышали мы, что идете вы против нас, послушавшись половцев. А мы вашей земли не занимали, ни городов ваших, ни сел ваших, и пришли не на вас. Но пришли мы, посланные богом, на конюхов и холопов своих, на поганых половцев, а вы заключите с нами мир. И если прибегут половцы к вам, вы не принимайте их, и прогоняйте от себя, а добро берите себе. Ведь мы слышали, что и вам они много зла приносят, поэтому мы их также бьем». Можно предположить, что цену таких предложений половцы объяснили в красках, на личном недавнем примере. Послы были убиты.

Опытный политик, Субэдэй не мог не понимать, что остановить уже двинувшееся войско посольством не удастся, договариваться надо было раньше, но убийство послов давало ему, в полном соответствии с Ясой, повод к войне и любым жестокостям. Прецедент был: когда-то хорезмшах Мухаммед тоже убил послов монголов, после чего не стало ни Хорезма, ни хорезмшаха.

Тем не менее, Субэдэй шлет посольство еще раз со словами «Если вы послушались половцев, послов наших перебили и идете против нас, то идите. А мы вас не трогали, и пусть рассудит нас бог». Это посольство было отпущено с миром, все равно жребий уже был брошен.

Части русско-половецкого войска соединились у острова Хортица на Днепре. «И съехалось тут с ними все кочевье половецкое, и черниговцы приехали, киевляне и смоляне и иных мест жители… Галичане и волынцы пришли каждый со своим князем. А куряне, трубчане и путивльцы каждый со своим князем пришли на конях». Против 20-25 тысяч солдат Субэдэя и Джэбэ, набранных из кого попало, выступило 40-60 тысяч русских и половцев.

Форсировав Днепр, стрелки Мстислава Удатного и Даниила Романовича рассеяли и обратили в бегство передовой отряд противника во главе с Гемябеком. Сам Гемябек был схвачен живым и выдан половцам, которые разорвали его конями. Победа вскружила князьям головы. «Это простые люди, хуже половцев», — говорили в русских полках.

Так что, когда монголы начали ложное отступление (а это очень сложный маневр, имеющий тенденцию незаметно переходить в отступление настоящие, а затем и в бегство, поэтому он требует железной дисциплины солдат и крепких нервов командиров), и половцы, и русские уверились в скорой победе и бросились в погоню.

За восемь дней погони русско-половецкие войска вымотались, растянулись и понесли потери отставшими. За монголами гнались от Днепра до Калки – то есть через половину современной Украины. Монголы отступали организованно, собранно, под единым командованием; достигнув Калки, они дали арьергардный бой и перешли на другой берег.

Первыми из союзных войск Калку перешли половцы и бросились вперед, то ли горя жаждой мести, то ли расчищая место для атаки русских полков. За ними начали переправу князья со своими полками, каждый самостоятельно. По данным Новгородской летописи, переправиться успели все, по данным Ипатьевской – нет.

Монголы развернулись и начали атаку. Первыми под удар попали половцы, они дрогнули и побежали, расстроив ряды русских полков. Затем настала очередь и русских. Княжеские полки окружались и разбивались по отдельности. Русские показали себя храбрыми воинами и брали свою кровавую дань, но переломить ход сражения не удалось, союзные войска были разбиты, часть их бежала до Днепра, часть укрепилась в лагере под началом Великого князя Киевского Мстислава Старого.

Взять лагерь монголы не могли три дня и в конце концов предложили противнику сдаться, пообещав, что «не прольется ни одна капля крови». Дело в том, что казни у монголов делились на позорные, с пролитием крови, и почетные, без него. Так что предложение монголов можно было понять как «вас не казнят позорной смертью». Казнили действительно, по монгольским понятиям, очень почетно. Из Тверской летописи: «А князей придавили, положив их под доски, а татары наверху сели обедать; так задохнулись князья и окончили свою жизнь».

Потери русских были огромны сами по себе, их еще и усугубили половцы, не упустившие случая пограбить недавнего союзника. В сумме от русского войска осталась примерно 1/10 часть.

После победы на Калке монголы вторглись в русские земли, сжигая города и села, убивая жителей, но, узнав в прибытии владимирских войск, предпочли отступить, не дойдя до Киева.

После всех потерь под началом Субэдэя и Джэбэ оставалось самое большее 15 тысяч солдат. Предстояло долгое возвращение домой. Войско оставили те, кто присоединился к нему ради легкой наживы и не хотел уходить далеко на восток; монголы не препятствовали. Во-первых, эти люди монголам еще пригодятся, а во-вторых, удержать их силой было невозможно, а уйди они сами, их пришлось бы ловить по степи или создавать прецедент безнаказанного нарушения приказа монгольского темника.

Битва на Калке

С оставшимися 7-9 тысячами человек Субэдэй и Джэбэ вторглись в пределы Волжской Булгарии, где, по разным данным, то ли победили в сражении, то ли проиграли, но, так или иначе, отступили на восток, к верховьям Иртыша, где соединились с основными силами Орды весной-летом 1224 года.

От беды до беды

На время монголам стало не до западных земель — слишком много проблем накопилось на востоке, а в 1227 году умер Чингисхан. После двух лет регентства Толуя (четвертого, младшего сына Чингисхана), на курултае новым кааном был выбран, в соответствии с завещанием Чингисхана, его третий сын Угэдэй.

Разросшаяся империя монголов была преобразована в федерацию, в частности был образован западный улус Джучи (названный по имени своего первого правителя, старшего сына Чингисхана), более известный в русской историографии как Золотая Орда. Его восточные границы были определены четко, а западные определялись как «докуда доскачут копыта монгольских коней», фактически же до Днестра на пике могущества монголов.

Так или иначе, к 1235 году текущие проблемы на востоке были более или менее решены, власть Угэдэя укрепилась, и взгляды монголов вновь обратились на запад. На курултае, несмотря на продолжающиеся войны с Кореей, империей Сунь, поход на Багдад и Закавзазье, был объявлен общемонгольский западный поход в поддержку улуса Джучи, где сын Джучи Бату (Батый) увяз в войне с Волжской Булгарией.

Во главе похода встает 59-ти летний ветеран Субэдэй-багатур, сын кузнеца из народа урянхаев (то есть даже не монгол – это к вопросу об особенностях управления в империи чингизидов). Участвовавшие в походе чингизиды подчинялись ему.

В конце лета 1235 года Субэдэй начитает подробную рекогносцировку для первого этапа наступления на среднем и нижнем течении Волги, на территории Волжской Булгарии и южного Урала. Агенты монголов действовали на Руси и в Восточной Европе. Из Тверской летописи: «Узнали безбожные татары… о великом богатстве, собранном за многие годы, и двинулись они из восточных стран».

Южнорусский дружинник, 1-я треть XIII века

Основной целью монгол на первом этапе была Волжская Булгария, с переменным успехом противостоявшая улусу Джучи. Для начала ее оставили без союзников.

В начале 1236 года разбиты половцы. Половецкий хан Котян оправдывает разгром неожиданностью нападения, то есть, по существу, плохо поставленной разведкой. Сам он просит покровительства короля Венгрии Белы IV.

Башкиров же, достаточно могущественных в то время, Субэдэй уговаривает в первой половине 1236 года разорвать союз с Булгарией и заключить новый союз с монголами с последующим вхождением в империю чингизидов на договорных основаниях, с сохранением положения башкирской знати. Обычно знать покоренных народов, например половцев, монголы уничтожали.

К концу лета – началу осени 1236 года 120-130 тысячная монгольская армия вторжения концентрируется на начальных рубежах в соответствии с планом предстоящей компании.

20-30 тысяч воинов под началом внуков Чингисхана Гуюка и Мункэ стояли в низовье Волги, 60-70 тысяч под началом Субэдэя и Бату располагались непосредственно на границе Булгарии, остальные обеспечивали тылы и связь между двумя основными группировками. Таким образом, были обеспечены согласованные действия частей на фронте длиной более чем в 1200 км, что для того времени выдающееся достижение в военном деле.

Точный этнический состав армии нам неизвестен, но собственно монголов было меньшинство, процентов около десяти.

Осенью 1236 года начинается общее наступление монголов на Булгарию и правобережье Волги. Летописные источники говорят об этом скупо. Лаврентьевская летопись сообщает: «В лето 6744 (1236 г.)… тое же осени приидоша от восточные страны в Болгарьскую землю безбожнии татары и взяша славный великий город Болгарьский, и избита оружьем от старца и до унаго и до сущаго младенца, и взяша товаров множество, а город их пожогша огнем, и всю землю их плениша».

С точки зрения археологии, интересна приграничная крепость булгар, известная как Золотаревское городище. В ноябре 1237 года, после разгрома основных сил Булгарии, она оставалась одной из последних крепостей гибнущего государства. Площадью примерно 2,5 гектара, защищенная рвами, валами, деревянными стенами и ловчими ямами, она располагалась на мысу, образованном двумя оврагами.

Наконечники стрел с Золотаревского городища

Судя по данным раскопок, осада проходила по типичному для монголов сценарию. Крепость было окружена, были установлены камнеметные машины, которые вели обстрел. В дополнение к этому монголы кружили вокруг, засыпая крепость стрелами.  Булгары тоже не сидели сложа руки, на что указывают следы конных схваток вокруг городища. Через двое суток монголы ворвались в крепость, все ее защитники были убиты, женщин и детей загнали в амбар и сожгли. Городище оставалось нетронутым до 1882 года и представляет собой уникальный памятник тех событий.

Вообще же монгольская тактика осад описывается папским посланником Плано Карпини так: «Если встретится такая крепость, они окружают ее; мало того, иногда они так ограждают ее, что никто не может войти или выйти; при этом они весьма храбро сражаются орудиями и стрелами и ни на один день или на ночь не прекращают сражения, так что находящиеся на укреплениях не имеют отдыха; сами же татары отдыхают, так как они разделяют войска и одно сменяет в бою другое, так что они не очень утомляются. И если они не могут овладеть укреплением таким способом, то бросают на него греческий огонь, мало того, они обычно берут жир людей, которых убивают, и выливают его в растопленном виде на дома; и везде, где огонь попадает на этот жир, он горит неугасимо…»

Основные же силы Орды, разорив Булгарию и покорив финно-угорские племена, весной 1237 года двинулись широкой облавой на половцев. В степи от Каспия до Черного моря должны были остаться или лояльные подданные новых владык, или мертвецы. Тот же Карпини, проезжавший в этих местах в 1240-х годах, писал о том, что человеческие кости валялись по всей степи, как навоз.

К концу лета кровавая работа была закончена, войска собрались в нижнем течении Дона. На совещании среди командиров было принято решение идти на Русь, а во главе похода поставить Бату.

А что же Русь? Что предприняли русские князья для подготовки к отражению вторжения, пока два года горела степь? Практически ничего, кроме дележа киевского престола.

Еще в 1232 году великий князь владимирский Юрий Всеволодович отверг предложение булгар о совместных действиях против Орды. То ли разные веры тому причиной (булгары — мусульмане), то ли старые обиды. После падения Булгарии он уже сам ищет поддержки венгерского короля Белы, но тот в свою очередь отказывает. Среди русских князей тоже нет согласия, и помогать друг другу они то ли не могут, то ли не хотят из-за недооценки серьезности положения, самоуверенности и старых обид.

Батыево разорение

В конце осени 1237 года огромная армия вторжения сосредотачивается на границах Руси. Холода монголов не пугают — в Центральной Азии бывает и холоднее, зато замерзшие реки служат отличными дорогами. Деревянные стены городов также не кажутся серьезным препятствием после каменных твердынь Китая.

Первая цель – Рязань. Обмен посольствами ни к чему не приводит, причем Бату русских послов приказывает убить. Войска Муромо-Рязанского княжества дают сражение на реке Воронеж и терпят поражение.

16 декабря монголы приступают к осаде Рязани. К 18 декабря начинается обстрел города из осадных машин, укрепления и дома горят. В ночь с 20 на 21 декабря при свете пожаров монголы идут на решительный штурм. После жестокого боя город пал, князь Юрий Игоревич погиб. Рязань разрушена, жители убиты или угнаны в рабство.

Армия Владимиро-Суздальского княжества выдвинулась на помощь, но безнадежно опоздала и была разбита под Коломной в январе 1238 года вместе с остатками рязанцев и, по сведениям суздальской летописи, новгородцами. О ходе сражения нам ничего не известно, но «бишася крепко» (Новгородская I и Тверская летописи). В бою погиб сын Чингисхана Кулькан.

Сын Великого князя Владимирского, Всеволод Юрьевич, командовавший русскими войсками, бежал во Владимир, который пал 7 февраля после пяти дней обороны.

Великий князь Юрий Всеволодович бросил на гибель столицу и своего сына, бежал с небольшой дружиной и расположился лагерем на реке Сить, где начал собирать новые войска, но был разбит и казнен темником Бурундаем 4 марта того же года.

После падения Владимира монголы разделяются на отдельные отряды и предают Русь огню и мечу. Не дойдя 150-200 км до Новгорода, они поворачивают назад из-за приближающейся весны (а значит, и распутицы), разделённости и усталости войск, а также для сохранения своего будущего данника (Новгорода). Возможно, новгородский князь Ярослав Всеволодович (отец Александра Невского) также предпочел договориться с захватчиком.

Местом сбора войск перед отходом в степь весной 1238 года были выбраны окрестности Козельска, впоследствии прозванного монголами «Злой город». Его жители приняли решение: «Наш князь младенец, но мы, как православные, должны за него умереть, чтобы в мире оставить по себе добрую славу, а за гробом принять венец бессмертия, головы свои положить за христианскую веру».

Монгол в зимней одежде 

Город продержался в осаде семь недель и был взят только после подхода практически всех сил монголов в результате бешеного трехдневного штурма, причем штурмующие понесли значительные потери в людях и технике. «Бысть брань велика и сеча зла». «Козляне же ножи резахуся с ними». Население города было вырезано полностью, вплоть до «отрочят сосущих млеко». Малолетний князь Василий погиб: «О князи Василии не ведомо се: инии глаголяху, яко в крови утопе, понеж бо млад бе».

Чудовищная по последствиям для Руси компания 1237-1238 годов закончилась. Можно по-разному оценивать последующие отношения Руси и Орды, но Батыево разорение — это чудовищная по жестокости резня и цивилизационная катастрофа.

К последнему морю

События лета 1238 – конца 1240 года не представляют большого интереса с точки зрения нашего повествования. Монголы, не показав ничего принципиально нового, окончательно покорили половецкую степь, хан Котян бежал со своими людьми в Венгрию, хан Бачман бежал на волжские острова, но был убит. Монголы взяли Киев, Галич, Владимир-Волынский и начали готовиться к вторжению в Польшу и Венгрию, где им предстояло встретиться с европейским рыцарством на привычном для него театре военных действий.

В конце зимы — начале весны 1241 года монголы пятью группами начинают наступление на Восточную Европу. План для того времени был разработан крайне сложный, повторить что-то подобное удается только в 1916 году генералу Брусилову, кстати, почти в тех же местах.

Бату-хан

Главные силы монголов двумя группами под командой Бату и Субэдэя двигаются от Галича на Пешт (сейчас это левоборежная часть Будапешта). Тумены Кадана, Бури и Бучека прикрывают главные силы с юга, громя вассалов Белы IV в Валахии и Трансильвании, и также двигаются с общим направлением на Пешт. Северный фланг прикрывают двоюродные братья Орда и Байдар под общим командованием последнего, они наступают из города Владимира-Волынского через Люблин на Краков против союзников венгров — поляков, тевтонских рыцарей и чехов. Отдельный корпус движется еще севернее, через Литву на Краков, где соединяется с войсками Орды и Байдара. Такой план требует не только подробных знаний о географии и текущей ситуации на театре военных действий, детального анализа и прогнозирования, но и обеспечения оперативной связи на враждебной территории для координации действий, так как любой план все равно нуждается в корректировке.

К 4 апреля войска Бату и Субэдэя общей численностью 25-30 тысяч человек выходят к Пешту, где встречают объединенную армию короля Белы и хорватского герцога Коломана в 50-60 тысяч, после чего начинают отступление, устраивая противнику шестидневную гонку. Для Белы в отступлении противника перед его сильной армией нет ничего удивительного, и он бросается в погоню, повторяя ошибку русских князей 1223 года. Ветеран Калки Субэдэй отступает быстро и собранно, армия Белы выматывается и несет потери отставшими, ее силы тают, а для монголов это просто быстрый марш.

9 апреля Байдар, имея в своем распоряжении 30 тысяч солдат, атакует и разбивает под Легнице (Лигнице) примерно равные по численности объединенные польско-немецкие силы под командой Генриха Благочестивого, за один день до его соединения с войсками чешского короля Вацлава.

Сражение начинается с перестрелки из луков, в которой ни одна сторона не получает заметного перевеса; монголы ставят дымовую завесу, несмотря на то, что она мешает и им тоже. Атака монгольских конных лучников также не приносит серьезного результата. Тогда польское командование бросает в бой рыцарскую конницу, которая проходит обстрел и дымовую завесу и сминает легкую конницу монголов. Но во время атаки рыцари теряют единое командование и организацию, после чего попадают под фланговый удар тяжелой конницы монголов, которая атакует с криками по-польски «Спасайся!» Рыцари дрогнули, началось отступление, а затем и бегство. Генрих Благочестивый погиб.

Байдар же резко поворачивает на юг и идет на соединение с основными силами в Венгрию.

Вечером 10 апреля Бату и Субэдэй пересекают по мосту реку Шайо и получают известия о победе Байдара (депеша преодолела около 450 км по враждебной территории, Бела еще не в курсе).

Монголы останавливаются. Их позиция защищена с трех сторон реками, вода ледяная. Мост венгры захватили, но развить успех не смогли или не захотели, расположившись укрепленным лагерем в долине Мохи. Бела спокоен, позиция кажется надежной, нападения он ждет только с моста, армия может отдыхать.

Ночью 11 апреля Субэдэй начинает переправу ниже моста, перевозя через реку на плотах не только солдат, но и камнеметные машины. Вода там глубокая, и венгры этот участок реки не контролируют. Более того, без их внимания остается и гряда холмов, проходящая южнее лагеря и скрывающая переправу монголов.

Утром Бату начинает атаку на мост, в жестоком бою выдавливает с него противника, захватывает плацдарм и, что самое главное, приковывает к себе внимание Белы. В это время Субэдэй заканчивает переправу и при поддержке установленных в рекордные сроки на холмах камнеметов атакует венгров с фланга. Они отступают в укрепленный лагерь, который в свою очередь подвергается обстрелу с использованием, в том числе, пороховых гранат. Лагерь превращается в смертельную ловушку для венгров и их союзников. Герцог Коломан, епископ Хугрин и присоединившийся к ним магистр тамплиеров в Венгрии пытаются контратаковать, но неудачно; магистр погиб, остальные вернулись обратно.

Помня трехдневную осаду русского лагеря под Калкой, Субэдэй оставляет венграм лазейку для отступления, в нее и устремляется Бела. Оторваться от монголов ему не удается, отступление превращается в паническое бегство, сопровождающееся огромными потерями. Бела бежит в Австрию, Пешт разграблен.

Зимой 1241 – 42 годов монголы доходят до Вены и Триеста, но разворачиваются и через Сербию и Болгарию уходят в половецкие степи. Непосредственной причиной отхода послужила смерть каана Угэдэя в декабре 1241 года, и необходимость присутствия Субэдэя и Бату на курултае по выборам его преемника.

Великий Западный поход закончен, программу-минимум монголы выполнили. Захвачены огромные территории, потенциальные противники разорены и запуганы, положение Монгольской Империи в евразийской политике обеспечено на ближайшие 100 лет.

Монгольское нашествие в корне изменило представление о ведении боевых действий. Пусть не сразу, постепенно, но доблесть и сила отдельных богатырей или рыцарей стали уступать место четкой организации и дисциплине.